Глава 7. Про чертовы пристрастия и место чертей в мировой литературе

 

Происходить они стали совсем недавно. Около века назад в один из необитаемых секторов Светлого Мира была направлена разведывательная экспедиция чертей. В назначенный срок она не вернулась, но тогда обвинили в ее гибели херувимов и чуть погодя направили туда же еще одну экспедицию, но уже в сопровождении солидного военного эскорта. Вопреки здравой логике ни один из кораблей назад таки и не вернулся.

Один из пленных, захваченных во время столь блестяще выигранной Ваней и иезуитом не без помощи чертей, конечно, баталии; после долгих и бесплодных допросов, дал таки показания. Правда, только тогда, когда ему пообещали прямо в ухо прокрутить запись отборной лексики по-русски.

Он признался, что в этом самом секторе, прозванном святошами Дьявольским Треугольником, уже давно пропали все без исключения космолеты, направленные для разведки района херувимами. После чего святоши предпочитают держаться от треугольника подальше.

- Ну, вот! – Оскорбился Маврикий. – Чуть что – сразу Дьявольский. А мы то тут точно ни при чем. Сами бы знать хотели, куда там наши корабли провалились. Видишь, Ваня, вокруг сплошная ложь и наговоры на чертей. А мы межу прочим пользу мирровозданию приносим значительно большую, чем все духи Света со своими ангелами вместе взятые. Ты, Ваня, думаешь, почему святоши наши корабли крадут?

- Напакостить хотят!

- Да, вот и нет, Ваня, просто технологии Тьмы значительно превосходят все жалкие потуги ученных Света создать что-либо подобное!

- Прям таки и все, Маврикий?

- Ну, не все! – Несколько смутился Ванин рогатый командир. – В генетике они пока недосягаемы, но я больше Ваня не могу вспомнить ничего, в чем бы они опережали нас, обитателей Ирреальности.

- А гуманитарные науки? – Спросил Ваня, который был полностью убежден, что в области всяких там стишков и прозы чертям до ангелов далеко.

- Враки! – Авторитетно заявил гад-полковник Мавр. – Просто наша литература несколько отличается от ихней, и объясняется это в первую очередь отличиями в нравственных ценностях чертей и ангелов.

- Что-то, Ваша Подлость, я ни разу ни встречал не одного из произведений выдающихся чертей.

Мавр радостно хрюкнул, и Ваня понял, что сказал очередную глупость.

- Как раз, произведения, написанные великими грешниками под диктовку чертей и являются в мире людишек наиболее почитаемыми и многотиражными. Ведь именно они отображают то, о чем в самой глубине своей порочной от рождения души, мечтает даже самый добропорядочный гражданин. Он боится Церкви, он боится Ада, он боится самих чертей, наконец… Но, Ваня, с каким упоением, скрывшись после трудового серого и скучного дня в опочивальне, он дрожащими от порочной страсти руками перелистывает зачитанные до дыр страницы любимых книг, где описано то, о чем он так страстно мечтает и то, на что он сам вряд ли когда решиться. Там есть все, что ему запрещает Свет; и поощряемый Тьмой, он окунается в так понятный ему и завораживающий мир насилия, предательства, прелюбодеяния и страха, экстаз животного ужаса и чистой, словно горный ручей боли…

Мавр так страстно и картинно кривляясь, описывал переживания грешника-чтеца, что у Вани самого по душе поползли мурашки и волосы встали бы дыбом, если бы они, конечно, были.

- Ну, это ты, Мавр, про извращенцев всяких, «чернушников». А я имею в виду нормальных писателей – классиков. Шолохова, там, Булгакова, Гоголя, наконец…

- Вань, я лично знаю только одну всем известную популярную классику, написанную почти без участия чертей – Библия. Что же касается перечисленных тобой авторов, то стоит только взглянуть на страницы их произведений, как сразу станет ясно, кто именно был их музой, когда они писали свои «нетленки». Скажи, Ваня, ну какой ангел мог так сочно и правдоподобно навеять Гоголю образ Вия или Панночки. – Мавр философствовал с видимым наслаждением, похоже, что в нем проснулся отличный литературный критик, - С Булгаковым и так все ясно, без слов, с кем он дружбу хороводил, а вот с Шолоховым, посложней будет…

- Погоди-ка, Мавр, то, что до Библии вы добрались, то это мне понятно – сцены насилия и там есть. А у Шолохова, вот если его «Тихий Дон» взять, так там, что ни сцена, так или насилие или прелюбодеяние…

- Ваня, там жизнь описана настоящая, без прикрас. Причем мастерски описана – нетленно. Потому и классика, что ее за образец взять можно.

- Так, а про какие сложности ты тогда говорил? Классно ведь написано!

- Ну, началась эта история давно. По человечьим, конечно, меркам. Тогда у вас, в России, переворотец очередной случился, грамотность всеобщую насаждать стали, ну и таланты из масс в люди в итоге прорываться начали. Церковники плачут, что постулаты их грамотный народец теперь меньше на веру принимать будет - значит, прихожан с подаяниями помешает; а черти радуются, что правду о них более узнают… По крайней мере, мы сначала так думали…

- Ну, это понятно! – Не утерпел Ваня. – А с Шолоховым-то, что?

- Ну, значит, решили на радостях создать при Департаменте Пропаганды Тьмы целое управление по поиску молодых талантов, чтобы с их помощью правду без церковной цензуры в массы нести. Короче, это они Шолохова нашли. Заслали к нему делегата во сне, - тут то и началось непредвиденное. Только делегат к таланту явился, да суть дела изложил, как талант и говорит: «Ты, черт, не настоящий, потому как мы, коммунисты, ярые материалисты, а значит ни в чертей, ни в ангелов не верим. Мы Марксу верим и Ленину. Так, что пошел вон, рогатый, и не мешай молодому строителю светлого будущего спать после напряженного трудодня…» Как ни доказывал делегат таланту, что он тоже вполне материален – ничего не вышло.

- Прогнал таки черта?

- Прогнал! – Констатировал Мавр. – Только не такой делегат отцепчивый – черт все же! Снова к таланту явился. Видит – скребет тот что-то пером по бумаге. Подошел ближе – глядь? Книгу пишет, сам, без чертовой помощи. Ну, дождался, значит, бес-литературовед, пока заснул талант и прочитал написанное. Видит – неплохо, только опыту еще маловато. А так, сама идея по душе даже пришлась. Ну, переписал черт все заново, на свой лад, и наутро таланту подсунул. Прочитал талант, подивился, почти все как у него, только тоньше все, изящнее. Понял, как писать надо, и дальше это учел. Так талант каждую главу первой книги и писал, а черт переписывал. Ну, а вторую да последующие две уже сам творил - заматерел, опыта набрался, ну и творил. Только вот слухи об этом происшествии завистниками извращенные даже до людишек дошли. Гуторят, мол, плагиат это все! Не мог, мол, такой молодой да ранний, вещи столь сложные, жизненные осмыслить. Враки! Мог он!

- И без чертовой помощи?

- И без чертовой помощи смог бы. Только позже. Ведь он, Ваня, прямо или косвенно был свидетелем событий, которые описывал, они впитались в него с молоком матери, жили в каждой клеточке его тела.

- Все одно сомнительно! Уж больно молодой!

- Так ты ж, Ваня, сам говорил, что возраст определяется не годами, а прожитым. А вот прожитого им, талантом, на несколько жизней хватит. Так-то!

Ваня задумался. Да, многое, здесь, в мире чертей, приходится переосмысливать.

- Ладно, Мавр, убедил! Без вашего бесовского влияния и в литературе не обошлось. Получается, что куда ни сунься – вы уже там побывали, поучаствовали и наследили.

- А как же! Для того мы и существуем, чтобы во все вмешиваться и свои интересы там отстаивать. Вот и сейчас мы, а не херувимы, лезем в неизведанное, неопознанное.

- Так херувимы же там тоже свои суда потеряли.

- Вань, здесь есть разница! Ведь херувимы, как только поняли, что там небезопасно – сразу исследования свернули, а мы, черти, отродья бесовские, добровольно туда уже в третий раз лезем. Не повезет в третий – полезем в четвертый, пятый, и так далее. Пока не выясним, что там происходит. И если что-то полезное, то херувимы тогда переименуют Дьявольский Треугольник в, например, Святой Треугольник, и на галакарте Света появится очередное благое место, в которое его открывателей – чертей не подпустят на расстояние длиною в Млечный Путь.

- А если там ничего стоящего не окажется?

- Тогда нас тоже туда добровольно никто не пустит. Но при этом на весь Свет протрубят, что это якобы, мы, черти, место святое и испоганили. Политика!

- Тогда, Мавр, я что-то не совсем понимаю, зачем вам туда соваться надо? Если хоть так, а хоть иначе святоши оставят вас с носом! Ведь это даже не ваша территория.

- О, Ваня, жадность в познании – это наше проклятие. Как херувим не может без утренней молитвы – этого жалкого нытья, скулежа и жажды лобызать Ему ноги. Мы, черти не можем успокоиться, пока в мирровоздании есть хотя бы один махонький уголок, куда бы ни ступало бы наше копыто, и не сунулось наше рыло.

- Теперь понятно, отчего ваши познания в большинстве своем превосходят науку Света!

- Потому и превосходят! – Согласился Мавр.

Затем взглянул на голограмму. Красный огонек у ее основания стал желтым, потом зеленым. Коротко прозвенел звонок.

- Ну, все, Ваня, корабль готов к трансформации. Приготовься, нас ждут новые приключения…